Услышав какой-то шум, Соркина напряглась, но, вспомнив, где находится, успокоилась. Выйдя из комнаты, чувствуя холод после теплого влажного воздуха, отметила обувь мужчины, и пошла на звуки.

Волков стоял у плиты в просторной кухне, полностью оборудованной по современным технологиям, в серых тонах. На стойке для приготовления пищи лежали фрукты в огромном подносе и стояло несколько пачек с соком. Прямоугольный стол, высокие стулья, двухстворчатый холодильник – смотрелись очень сурово, по-мужски. Такое ощущение появилось, что вся мебель в новостройке новая, недавно приобретена.

Сергей жарил омет, и девушке было приятно за ним наблюдать. Через несколько секунд он отключил конфорку на варочной панели и принялся раскладывать завтрак по тарелкам.

– С добрым утром, – выдал, не поворачиваясь, прекрасно зная, что Рита здесь. Он слышал, как открылась дверь ванной комнаты, да и проверил весь дом, как только вошел в квартиру.

Девушка посмотрела на маленькие часы на кухонном гарнитуре и с улыбкой заметила:

– Уже обед.

Охотник только кивнул и повернулся. Рита замерла, встретившись с его взглядом. Такой жадный, голодный, сумасшедший. Он как будто смотрел через нее, не видел этого огромного халата, лишь ее саму.

– Как ты себя чувствуешь? – хрипло спросил, не в силах оторвать глаз от нежной девочки.

– Голова болит, – виновато сказала она, закусывая губу.

Мужчина прошел до холодильника, взяв что-то на нем, а потом налил стакан воды и кинул туда круглую белую таблетку, мгновенно зашипевшую сотнями пузырьков.

Дождавшись, пока таблетка полностью растворится, Охотник подошел к Рите и, протянув, произнес:

– Пей.

Она кивнула и стала глотать. Руки тряслись, поэтому делала все медленно, стараясь не разлить. Как только выпила, поставила на стол и, повернувшись к нему, выдохнула:

– Спасибо, что спас. Я…

Охотник молчал, сдерживая себя. Напоминание о вчерашнем дне резко захватило его сознание, и мужчина, сам от себя не ожидая, начал злиться, на секунду представив, чтобы было бы, если он не приехал вовремя. Да ее бы… Гнев, раздражение, страх… рвались внутри него, разрывая на части. Он пытался контролировать себя, свои эмоции, но плохо получалось. Решив, что находится на пределе, не желая наделать глупостей, мужчина кивнул и направился на выход, как тут же почувствовал ладонь на своем локте. Ладошка была прохладной, нежной и такой маленькой, что терялась на его руке. Сергей повернулся к ней, и тут же услышал:

– Бежишь. Опять?

Резко развернулся и проговорил:

– Ты не должна была никуда ехать без сопровождения!

Рита резко изменилась в лице, и, откинув его руку от себя, гневно выдала:

– То есть без сопровождения?! Я не думала, что мне всю жизнь нужно ходить с няньками. Я хочу нормальной жизни без контроля.

– В такие заведения ходить – только неприятности ловить на одно место. Особенно таким, как ты.

– А какая я? – с возмущением поинтересовалась Соркина.

– Рита, я говорю о том, что в такие заведения нужно ходить с тем, кто может защитить. В твое случае – это охрана, пока не…

– Не найду мужчину? Действительно, нужно. А то в Москву ехать, а там, наверное, еще хуже будет. Без мужчины никуда. Спасибо. Обязательно займусь этим вопросом!

Охотник был готов придушить эту маленькую чертовку с гневными темно-голубыми глазами, с обидой смотрящую на него. И одновременно с этим он подавлял в себе желание прижать, вдолбить ее в свое тело, чтобы перестала говорить глупости. Он был на пределе и переживал, что их разговор ни к чему хорошему не приведет.

– Рита…

– Не нужно! И мне… нужно идти. Нужно быть… подальше от тебя, – сказала она, делая шаг назад, и поворачиваясь к двери, добавляя: – Лучше бы ты вообще никогда не появлялся, чтобы я… чтобы я… – выдохнула она, и, не решаясь продолжить, махнула рукой, бегом направляясь в комнату, желая убраться из этого места. Да сколько можно надеяться, придумывать себе, когда мужчине плевать. Плевать!

Маргарита влетела в комнату и закрыла дверь, хватая платье, снимая халат, желая надеть свои вещи. Только стала натягивать, как дверь со всей силы ударилась о стену, и в комнату вошел разъяренный Волков. Рита мгновенно прислонила тряпку к себе и гневно выдала:

– Выйди и дверь закрой!

Мужчина проигнорировал слова, двигаясь к ней, отчего она сделала шаг назад, выставляя руку, раздражено выкрикивая:

– Не приближайся ко мне. Я не хочу…

Рывок, и она оказалась в мужских объятьях. Охотник яростно сжимал ее тело, схватив за подбородок, не давая отвернуться.

– Хочешь! Так же, как и я. Так, что это желание не дает возможности дышать.

– Не смей меня трогать! – раздраженно закричала она, не желая слушать его, боясь поверить в то, чего нет.

– Посмею! Только я… смею, – выдохнул он и поцеловал желанную девушку. Жадно, страстно, отчетливо понимая, что проиграл себе.

Уже через секунду он алчно поглощал, требуя и отдавая все, что есть. Он пил ее губы, сатанея от ее вздохов, стонов, чувствуя, как его огромное тело трясет от невыносимого желания. Ему было больно стоять от яростной потребности сделать ее своей.

Столько времени бороться с собой… запрещать себе, ожидая, что глупые ненужные чувства пройдут, испарятся, и станет легче. Но нет. С каждым днем его все больше засасывало в этот омут желаний, чувств, смешанных кипучей, жаркой страстью, и сил сопротивляться не было. Он хотел ее так неистово, бешено, что только мысль о Рите сводила с ума. Он был зависим, болел своей девочкой. Каждая его клетка реагировала на нее. Все его тело, разум считали ее своей.

Охотник пытался… сопротивлялся, но проиграл своим демонам. Она его сумасшествие. Его девочка. Маленькая сладкая манящая малышка, без которой он не видел себя.

Руки на белоснежной нежной коже, губы на шее, груди, сладком ротике. Мужчина тонул в невероятно-голубых безбрежных глазах, считая, что он на своем месте, со своей женщиной. Она только его, и он никому ее не отдаст.

Последняя мысль взорвала сознание, и Сергей сдался, увлекая ее на постель, осторожно укладывая, откидывая ненужную тряпку в сторону, желая показать, насколько Рита ему дорога, узнать насколько она сладкая.

Сергей ласкал каждый дюйм ее хрупкого тела, доставляя удовольствие, позволяя себе трогать и дарить ей новые ощущения, больше возбуждаясь, наблюдая, как она вскрикивает от новых острых жгучих взрывов.

Нависая над ней, полностью обнаженный, готовый ворваться в ее лоно, осознал, что сейчас сделает девочку своей, и никто ему не сможет помешать. Мысль, что она совсем юная и неопытная, потерялась, стоило ей только выдохнуть его имя, сжать нежными пальчиками его плечи, как он стал погружаться, чувствуя преграду, сатанея оттого, что она только его.